Форум сайта retrotexnika.ru

Во-во, Юпитер-9 заставляет отойти подальше, чтобы автомашина целиком в кадр влезла, зато ничего лишнего в кадр не помещается и никаких перспективных искажений.

Только, похоже, то ли этот Юпитер, то ли Зоркий-4 неисправны — по центру второго кадра идёт белёсая полоса, да и на первом что-то светлое в середине по центру просматривается…

А. Лизунков, а, может, вы бленду забыли нацепить — кстати говоря, я всегда, даже дома фотографировал и фотографирую с прицепленной к объективу блендой — чтобы меньше были паразитные засветки с верху и боков

У меня вопрос к собратьям по диагнозу: Со школьных времён и до наших дней я печатаю на увеличителе "Сфера". Этот увеличитель мне только один раз попался в старом справочнике и из моих коллег никто о таком не слышал. Неужели он настолько редкий? На даче у меня "Крокус" лежит,я бы его подарил,а то просто сгниёт.

Это кадры 2009 года, бленды естественно не было, хотя как сказал мой знакомый: "Я без бленды из дому не выхожу".
Засветка есть, про причину сказать уже сейчас тяжело, да и Зоркого 4 того нет, кто его знает где он.
Всего несколько кадров на всю пленку с засветкой, есть вариант что я снимал объектив и носил его и камеру отдельно, для компактности.
Нужно бы найти пленку и посмотреть, может и станет понятна причина, да что толку, камеры то нет у меня лет пять как уже.

Насчёт редкости фотоувеличителей можно и поспорить — ваша "Сфера" есть на сайте Георгия Абрамова —

http://www.photohistory.ru/1207248184370280.html

а вот я всю жизнь печатал на ФУ-1 "Ленинград" 1954 года выпуска, которого на том сайте нет, есть ФУ-2 —

http://www.photohistory.ru/index.php?pi ... 8181047324

а ФУ-1 немаэ…

А ещё у меня был ПУ-1 —

http://www.photohistory.ru/index.php?pi ... 8184307645

от которого к настоящему времени только чемоданчик остался (содержимое из-за его непрактичности выбросили).

Ещё я когда-то печатал фотоувеличителем УПА-510 (или ещё каким-то пятисотой серии) —

http://www.photohistory.ru/index.php?pi ... 8184765083

но мне он чего-то не понравился, и поэтому я этот чемодан продал тогда, когда ещё можно было фотоувеличитель продать…

А. Лизунков, то есть когда людей, печатающих фотографии дома в ванной комнате или на кухне по ночам, ещё можно было не по пальцам одной руки пересчитать

ФУ-1 у меня до сих пор на шифоньере стоит в полной готовности к бою — им, помимо фотоувеличения, можно освещать крупноформатные негативы при контактной печати, так что я ФУ-1 "Ленинград" берегу, а исполнилось ему в уходящем году ровно 60 лет… но пенсии фотоувеличителям не полагается, так что старичок ещё поработает!

— а почему "естественно"? это именно что противоестественно — я так же, как и ваш знакомый, без бленды из дома не выхожу!

А. Лизунков, бленда это наше всё!

Да вот так, забыл видимо или поленился. И сейчас тоже самое.
Лень-наше всё.

Антону Александровичу на Новый год!

Ну да, он же проговорился, что у него три квартиры в Москве, места много, а если учесть что все что он хранит имеет прямоугольную форму, комнаты тоже прямоугольные, значит коэффициент заполняемости довольно высокий. Короче хранить там можно много чего и соответственно дарить ему разное, не передарить.

Узнаю брата Колю! вот такие же потроха (и вроде даже трансформатор) были в том чемоданчике, который я по приказу своего папаши (папаша у меня не любит старую технику, и только привычка постоянно покупать новую, но дешёвую, не сделала его патриотом фирмы Apple, не чтящей своей истории) — разломал

Было это приблизительно в 1976-1977 годах, может, чуть позже. В чемодане от увеличителя до сих пор бутылка растворителя и банка краски цвета "коррида" лежит — превратили его в хранилище припасов автомаляра, вечно "Жигули"-"копейку" подкрашивающего…

Хотел и этот чемодан мой родитель недавно выбросить, да я ветировал это решение —

у меня тоже должны быть свои калошики, напоминающие о блаженных детских годах, пускай даже это будет старый разорённый чемодан из-под странного увеличителя на… автомобильных лампочках

Места для хранения как раз у меня мало, я вообще мечтаю, чтобы дома было пусто, как в нищей рыбацкой хижине у дедушки и Гаврика из повести "Белеет парус одинокий":

Хибарка стояла шагах в тридцати от берега на бугорке красной глины,
мерцавшей кристалликами сланца.

Собственно, это был небольшой сарайчик, грубо сколоченный из всякого
деревянного старья: из обломков крашеных лодочных досок, ящиков, фанеры,
мачт.

Плоская крыша была покрыта глиной, и на ней росли бурьяны и помидоры.

Когда еще была жива бабушка, она обязательно два раза в год - на пасху
и на спаса - белила мелом хибарку, чтобы хоть как-нибудь скрасить перед
людьми ее нищенский вид. Но бабушка умерла, и вот уже года три, как хибарку
никто не белил. Ее стены потемнели, облезли. Но все же кое-где остались
слабые следы мела, въевшегося в старое дерево. Они постоянно напоминали
Гаврику о бабушке и о ее жизни, менее прочной, чем даже мел.

Гаврик был круглый сирота. Отца своего он совсем не помнил. Мать
помнил, но еле-еле: какое-то распаренное корыто, красные руки, киевское
печатное кольцо на скользком, распухшем пальце и множество радужных мыльных
пузырей, летающих вокруг ее железных гребенок.

Дедушка уже встал. Он ходил по крошечному огороду, заросшему бурьяном,
заваленному мусором, где ярко теплилось несколько больших поздних цветков
тыквы - оранжевых, мясистых, волосатых, со сладкой жидкостью на дне
прозрачной чашечки.

Дедушка собирал помидоры в подол стираной-перестираной рубахи,
потерявшей всякий цвет, но теперь нежно-розовой от восходящего солнца.

Между задранной рубахой и мешковатыми штанами виднелся худой коричневый
живот с черной ямкой пупа.

Помидоров на огороде оставалось совсем мало. Поели почти все. Дедушке
удалось собрать штук восемь - маленьких, желтоватых. Больше не было.

Старик ходил, опустив сивую голову. Поджав выскобленный по-солдатски
подбородок, он пошевеливал босой ногой кусты бурьяна - не найдется ли там
чего-нибудь? Но ничего больше не находилось.

Взрослый цыпленок с тряпочкой на ноге бегал за дедушкой, изредка
поклевывая землю, отчего вверху вздрагивали зонтички укропа.

Дедушка и внучек не поздоровались и не пожелали друг другу доброго
утра. Но это вовсе не обозначало, что они в ссоре. Наоборот. Они были
большие приятели.

Просто-напросто наступившее утро не обещало ничего, кроме тяжелого
труда и забот. Не было никакого резона обманывать себя пустыми пожеланиями.

- Все поели, ничего не осталось, - бормотал дед, как бы продолжая
вчерашний разговор. - Что ты скажешь! Восемь помидоров - куда это годится?
На смех курям.

- Поедем, что ли? - спросил Гаврик, посмотрев из-под руки на солнце.

- Надо ехать, - сказал дед, выходя из огорода.

Они вошли в хибарку и степенно напились из ведра, аккуратно прикрытого
чистой дощечкой.

Старик крякнул, и Гаврик крякнул. Дедушка потуже подтянул ремешок
штанов, и внучек сделал то же самое.

Затем дедушка достал с полочки кусок вчерашнего ситника и завязал его
вместе с помидорами в ситцевый платок с черными капочками.

Кроме того, он взял под мышку плоский бочоночек с водой, вышел из
хибарки и навесил на дверь замок.

Это была излишняя предосторожность. Во-первых, красть было нечего, а
во-вторых, у кого бы хватило совести воровать у нищих?

http://lib.ru/PROZA/KATAEW/parus.txt

я всегда читал этот отрывок с умилением и завистью — какие счастливые люди дедушка и Гаврик, у них ничего нет (лишнего), но при этом они живут у моря (Чёрного), и занимаются полезным физическим трудом, с точки зрения жителя Москвы предельно похожим на отдых —

плавают по Чёрному морю в лодке и ловят рыбку!

Вот и я мечтаю, чтобы у меня в лебенсрауме не было ничего лишнего, никаких ящиков, тем более друг на друге стоящих, один стол, за ним несколько стульев, ну какая-то посуда, чтобы не из консервной банки есть —

но и всё! чтобы постоянно чего-то не хватало, а не всё время попадалось на глаза что-то ненужное.

Я иногда иду и покупаю себе книгу, которая у меня точно есть, но до которой часа два-три, а то и четыре надо раскапывать лежащие на ней залежи разного барахла.

То, что о детстве напоминает и душу молодить, то надо хранить кровь из носа (были бы у меня калошики, я бы их хранил, но не уберёг я своих калош), а вот то, что накупил уже в зрелом возрасте в рамках бездумного шопоголизма —

вот это надо сокращать решительно и беспощадно.

А. Лизунков, много хлама накупил я на деньги от работы в МРК — думаю, деньги шальные, глупые, дуриком пришли, дуриком пускай и уйдут —

лучше бы я их все пропил! … дома хотя бы свободное место осталось, но я ходил на Измайловский Вернисаж, как на работу, и покупал там, покупал предметы старины не из своей жизни —

потом очухался — мама родная! что же я наделал — места, чтобы самому свою жизнь жить, больше и нет…